На общественные и политические темы говорят не только в пространстве публичного дискурса, но и в собственных четырёх стенах в кругу семьи. На данный момент война в Украине является одной из самых доминирующих тем в семейных разговорах российских немцев, что подвергает семейные узы настоящему испытанию. Эта тема каким-то образом затрагивает всех: Будь то через прабабушек или прадедушек, которые пережили изгнания и депортации из Украины или России во время Второй Мировой Войны. Через родственников или друзей, которые по сей день проживают в России или в Украине, или же через русский язык. Однако несмотря на разные семейные истории и разные точки соприкосновения, создаётся впечатление, что дискуссии на тему войны вызывают во многих семьях похожие конфликты.
«Люди в народных республиках отчаянно просили Россию о помощи. НАТО так долго провоцировала Путина, что он должен был отреагировать. В Украине происходит геноцид – и вообще: СМИ в Германии врут и отзываются о России исключительно негативно.» Список аргументов, которые приводят члены семьи в дискуссиях и которые заставляют пульс зашкаливать вверх, можно продолжать вечно. Путинская пропаганда, которую российское государственное телевидение сеяло годами, пожинает плоды и воспроизводится с полным убеждением. Нарративы настолько изощрённы, что срабатывают даже у того, кто проживает в Германии несколько десятилетий, но видимо остался на информационно-медийной «родине» в Российской Федерации.
Разные медийные и социальные ориентиры
«Стало трудно обсуждать определённые темы с родителями. Это началось уже с аннексии Крыма и продолжилось с короной. Дискуссии настолько утомляют и я знаю, что я всё-равно не смогу их переубедить», рассказывает Кристина. Ей за тридцать лет и она российская немка из Казахстана. Кристина повествовала о том, как её родители воспринимают войну и освещение событий в СМИ. «Мои родители не являются послушниками Путина. Они осознают, что с российской стороны активно распостраняются фальшивые новости и пропаганда. Однако они придерживаются мнения, что западные СМИ поступают точно таким же образом и делают это намеренно. Если каждый день смотреть российское телевидение, то начинаешь впитывать в себя эту изощрённую пропаганду, хотя и думаешь, что можешь различить явное от мнимого», поделилась Кристина.
Сергей Прокопкин, юрист и коуч по антидискриминации, сделал следующие выводы из общения с представительницами и представителями так называемой «PostOst-Community» (выходцы из бывшего Советского Союза и стран СНГ, а также их потомки проживающие на данный момент в Германии): «Истории очень похожи, но есть разные нюансы в мнениях отдельных семей. Одни разделяют взгляды Путина и поддерживают их. Вторые предпочитают игнорировать происходящее. Третьи – не совсем уверены, насколько они поддерживают эти позиции», рассказал он.
«Семьи мигрантов имеют в основном такую конструкцию, что дети и родители не разделяют медийные и социальные ориентиры. Чем актуальней различия – тем сильнее контраст», объясняет профессор Яннис Панагиотидис, историк и эксперт по постсоветской миграции в Германии.
Знакомая ситуация для Тины из города Пассау: «Когда я прочитала новости о войне, я была очень взволнована и написала моей маме. Она ответила, что Украина уже всегда была частью России и если американцы уйдут, то война закончится. Это был очень жёсткий разговор. Моя мама восприняла это как нападение с моей стороны, так как я раскритиковала Путина. Мы обе не хотели, чтобы наш спор зашёл слишком далеко и перешли на тему кошек.» Тине 32 года, она родилась в Казахстане, у неё русские и российско-немецкие корни. Часть её семьи живёт в Луганске, в восточной части Украины. Тина признаётся, что боится навестить маму: «Я не могу молчать при политических дискуссиях.»
Мои родители не являются послушниками Путина. Они осознают, что с российской стороны активно распостраняются фальшивые новости и пропаганда. Однако они придерживаются мнения, что западные СМИ поступают точно таким же образом и делают это намеренно. Если каждый день смотреть российское телевидение, то начинаешь впитывать в себя эту изощрённую пропаганду, хотя и думаешь, что можешь различить явное от мнимого
Сильный политический голос молодого поколения
Аннексия Крыма в 2014 году стала причиной первых разрывов во многих семьях на политическом фоне. Главным аргументом, который многие дети тогда ещё не могли полностью осознать, был в то время: «Крым всегда принадлежал России.» Однако по сравнению с актуальной ситуацией очевидна огромная разница: «Те, кто были тогда детьми – сегодня стали взрослыми, которые отстаивают свою легитимную позицию. Они артикулируют по-другому и мощней, они имеют общественный и политический голос», объясняет Яннис Панагиотидис. Это одна из причин, почему на сегодняшний день дискуссии в семьях ведутся гораздо жёстче, чем ещё пару лет назад.
Сыграло немалую роль и академическое образование второго поколения в Германии. «Многие российские немцы приехали в Германию с целью, обеспечить своим детям лучшее будущее. Многие из этих детей стали первыми академиками в своих семьях. Однако для некоторых представителей старшего поколения университет не имеет какого-то особенного значения, так как у них самих не было доступа к образованию этого уровня. Это приводит к тому, что они не воспринимают своих детей и внуков всерьёз, даже несмотря на то, что те добились своих целей», поясняет Яннис Панагиотидис. Социальный подъём детей, к которому стремились все, вдруг приводит к отдалению от семьи – и вдобавок сопровождается подавляющим чувством, что ты говоришь в бездну. С одной стороны можно считать это везением, что не нужно бросаться в бегство, что можно заниматься вопросами войны находясь в безопасности. Но даже несмотря на этот факт, многие очень часто сталкиваются с личными эмоциональными границами.
По всей планете люди солидаризуются с украинским народом и проявляют активную поддержку: Они собирают гуманитарную помощь и пожертвования, ходят на демонстрации или поддерживают украинцев и украинок, которые бежали от войны в Германию. В этой работе активно принимают участие дети российских немцев, которые уже десятилетиями живут в Германии. Эти дети выросли в демократии, они впитали в себя демократические ценности и они дорожат ими. Для них является совершенно неприемлемым, что люди оправдывают военное нападение на суверенное государство с помощью пропаганды, вместо того, чтобы настойчиво критиковать эти действия.
«Ты сразу чувствуешь себя атакованным, ощущаешь беспомощность и не знаешь, как справляться с этой ситуацией. К этому часто подключаются чувства стыда и вины, если мы идентифицируемся одной историей, однако её не принимает твоя собственная семья. Мы чувствуем давление и необходимость, что-то предпринять», описывает психолог Артур Болендер то, что происходит с нами во время семейных конфликтов. Проявляется сильная потребность, хоть как-то облегчить страдания украинского народа и в то же время разъяснить ситуатию своей семье. Но возможно ли одновременно придерживаться своих ценностей – и не отдаляться при этом от семьи?
В рамках общения стоит сконцентрироваться именно на точках соприкосновения. Они помогут найти общий язык, не вынуждая откидывать свои принципы за борт.
Ставить себе маленькие цели
«Обсуждение этой темы зависит от атмосферы в семье. Для начала стоит задать себе вопрос: Готова ли другая сторона к дискуссии?», предлагает Сергей Прокопкин. Он советует отступить от твёрдого намерения, всеми способами убедить свою семью в правоте своего мнения: «Лучше ставить себе маленькие цели. Например, прийти к совместному выводу, что война – это ужасно.» Особенно с помощью собственной семейной истории можно попытаться достичь этих целей, объясняет коуч по антидискриминации. «Имеет смысл, работать над своими отношениями в семье. Ведь члены семьи эмоционально между собой связанны, они эмоционально зависят друг от друга. И на самом деле никто не хочет разногласий.» При общении мы должны преследовать не только собственные цели, но и слушать наших родителей, бабушек и дедушек, и воспринимать их всерьёз.
История российских немцев – это история изгнаний: Не только во время Второй Мировой Войны, когда немецкие семьи подвергались изгнаниям в Российской Империи, но и когда развалился Советский Союз и многие снова были вынуждены покинуть свои родные места. Такие переживания могут спровоцировать (трансгенерационные) травмы. «События до и после 1991 года привели к трудным временам. Многие люди прошли через страдания и боль. Наши родители испытывали финансовые трудности. Это время наложило свой отпечаток и спровоцировало травму. Если эти травмы не перерабатываются, то они передаются последующим поколениям», поясняет психолог Артур Болендер. Именно сейчас могут всплыть старые переживания из 90-ых годов. В том числе страх, что твоя картина мира снова рухнет и всё, во что ты верил, вдруг объявят ничтожным. Друзья рассказывают о том, что на них косятся, если они говорят в повседневной жизни по-русски, в СМИ рассказывают о случаях, когда предприятия и рестораны дискриминируют русских граждан и гражданок. Такие новости подпитывают тревогу.
Помимо этого, старшие поколения выросли в совершенно иной политической и общественной системе: «У социализации в Германии очень индивидуалистический подход. Мы можем принимать почти все решения в нашей жизни свободно и индивидуально. Это отличается от социализации наших родителей в Советском Союзе. Там коллективное благо стояло над личным», напоминает Болендер. Именно это и является причиной, почему семейные ссоры иногда настолько обостряются. «ПостОст-сообщество выполняет гибридную функцию, и должно совмещать коллективные конфликты с индивидуалистическим обществом – а это не так и просто», утверждает психолог.
Распределение ресурсов
«Если в семье невозможно говорить друг с другом на определённую тему, то тогда этого и не стоит делать. Да, это больно, но иногда нет другого выхода», советует Сергей Прокопкин. Тина уже давно оборвала контакт со своей сестрой. Теперь она переживает за свои отношения с матерью: «Я правда чувствую себя странно и мне страшно, ведь я люблю её и не хочу терять.»
«Понятно, почему происходит обострение такого конфликта: Хочется отстоять собственные ценности на фоне собственного идеологического направления. Таким образом теряются точки соприкосновения между поколениями – и во время конфликта люди сосредотачиваются лишь на различиях», объясняет Артур Болендер. В рамках общения стоит сконцентрироваться именно на точках соприкосновения. Они помогут найти общий язык, не вынуждая откидывать свои принципы за борт.
«Это мои родители и я люблю их от всего сердца. А они в свою очередь любят меня. Однако я следую мантре: выбирай свои битвы. То есть, если у меня есть силы, я даю отпор. Если нет, то я говорю, что сейчас я просто не хочу общаться на эту тему. Это не значит, что мы сейчас только ругаемся, однако стараемся обходиться друг с другом осторожнее. Моя семья является и остаётся моим якорем. И даже в такие тяжёлые времена как сейчас, позитивное намного перевешивает негативное», рассказывает Кристина. Она считает, что обрывать контакт с семьёй для неё не вариант.
Если даже из-за любви к маме, папе, бабушкам и дедушкам, мы пытаемся сохранить мир в семье, это не значит, что нужно молча принимать любое вранье пропаганды. Грань между семейным спокойствием и ссорами настолько тонка. Перед каждой дискуссионной битвой стоит задуматься, имеются ли на это силы – или стоит лучше поберечь собственные ресурсы? Ведь пока не найдётся правильный путь, ещё не один раз надо будет принимать участие в семейных встречах, и ещё не раз будут срабатывать внутренние тревожные звонки.
Текст: Эрика Бальцер
Фото: Garry Knight
